Правда, Деметра пригласила всех сотрудников отдела на ланч и кое-что объяснила. Сообщила Марку, что это она выдвинула его на премию. Рассказала, что Розу не выбрали для участия в проекте мэра. Деметра извинилась за то, что была рассеянной и бестактной. Потом объяснила, по какой причине была уволена та троица. Изумленное молчание длилось целых три минуты. Как бы мне хотелось там оказаться!

Итак, отдел снова трудится вовсю, и атмосфера там теперь гораздо лучше. И в отделе определенно есть вакансии. Не знаю, что они собираются с этим делать, но не могу заставить себя об этом спросить.

Да и в любом случае какое мне дело? У меня же есть работа. Великолепная работа. Так что нет никакого смысла обижаться на Деметру. Или на Алекса. У меня есть более важные дела. Например, обучать Денизу, которой придется заменить меня в Энстерз-Фарм.

– Так, давай попробуем еще раз. – Таращу глаза, чтобы изобразить глампера. – Здравствуйте! Мы только что прибыли! Это Энстерз-Фарм?

Мы с Денизой на кухне, и я занимаюсь с ней ролевой игрой. Ей нужно немного поработать над любезным обращением с гостями.

– Конечно, это Энстерз-Фарм, – равнодушно отвечает Дениза. – На указателе же написано.

– Нет, ты не должна так говорить. Просто скажи: «Да, это Энстерз-Фарм! Молодцы!»

– Молодцы только потому, что приехали? – сардонически осведомляется Дениза, но я не обращаю внимания.

– А теперь улыбнись. Скажи что-нибудь типа: «Какая красивая собака!»

– Эти, которые с собаками, хуже всех, – возражает Дениза. – С ними хлопот не оберешься.

– Ну и что?! Они тебе платят. Так что улыбнись и погладь собаку. Поняла?

– Прекрасно! – взрывается Дениза. – Какая красивая собачка! – говорит она слащавым тоном, но с премерзкой ухмылкой. – Мы дождаться не могли, когда сможем поздороваться с вашей чудесной собакой. Вообще-то, мы ее уже заранее полюбили, потому что она такая замечательная. Вот видишь, я могу, – добавляет она с презрительным фырканьем. – А теперь мне можно продолжить уборку?

Усмехаюсь про себя. Думаю, она справится.

– Как дела?

В кухню входит Бидди. В руках у нее пучок моркови с нашего огорода. Мне сразу же становится совестно. Так бывает каждый раз, как я вижу папу или Бидди, – то есть примерно сто раз на дню.

Правда, я это скрываю. Бидди не позволила бы мне ни минуты чувствовать себя виноватой. Как только я заикаюсь, что мне грустно из-за того, что приходится их покинуть, она очень сердится.

– Мы так тобой гордимся, – говорит она, сжимая мои руки. – Ты так много нам дала, Кейти. Без тебя у нас бы ничего не получилось. Ты выполнила свой долг, дорогая. А теперь отправляйся осуществлять свои мечты. Ты это заслужила.

И я знаю, что Бидди говорит это искренне. Но есть еще одна причина, по которой я, вопреки ожиданиям, не радуюсь. Дело в том, что я люблю эту ферму. Может быть, теперь я позволяю себе любить ее сильнее. Я горжусь нашим бизнесом, горжусь папой в наряде Фермера Мика, юртами, освещенными фонариками ночью. Энстерз-Фарм превратилась в такое чудо! С ней будет трудно расстаться.

– Помочь? – спрашиваю я Бидди, кивая на морковь.

И уже начинаю закатывать рукава, когда за спиной у меня слышится голос. Уж не галлюцинация ли это?

– Привет, Кейти.

Это… Алекс?

– Кейти! Как хорошо, что ты здесь, – произносит другой голос, и я удивленно моргаю. Деметра?

Я резко поворачиваюсь. Нет, это не галлюцинация. Они оба в Сомерсете, стоят на пороге кухни. На Деметре – один из ее крутых лондонских луков, а Алекс подстригся, отрешенно замечаю я. Я так смущена, что едва могу говорить.

– Что… – Я перевожу взгляд с одного из них на другого. – Что вы здесь делаете?

Алекс усмехается.

– Как всегда, ты попала в точку. Это была идея Деметры, так что вини ее. Мы могли бы просто позвонить…

– Кейти заслуживает большего, чем просто телефонный звонок, – возражает Деметра.

– Тебе нужен был предлог, чтобы приехать сюда и снова отведать лепешек Бидди. – Алекс хлопает Деметру по плечу. – Ну же, признайся! Мы оба мечтали о лепешках.

– Может быть, – смеется Деметра.

– Но все-таки что вы здесь делаете? – настаиваю я.

– Правильно, – говорит Деметра. – Позволь мне сделать все как следует, – обращается она к Алексу с шутливым укором. – И не перебивай. – Затем она поворачивается ко мне: – Кейти, я говорила с Адрианом насчет вас. И нам бы очень хотелось, чтобы вы пришли в «Купер Клеммоу» на собеседование.

У меня отвисает челюсть. Я пытаюсь сказать что-то вразумительное, но ничего не получается.

– А где «пожалуйста»? – Алекс подталкивает Деметру. – Ты не сказала «пожалуйста». Ну и манеры!

– У меня уже есть работа, – наконец удается мне выговорить.

– В «Брос». – Алекс кивает. – Не беспокойся, эти ребята мне обязаны. Мы с ними разберемся, если возникнет необходимость. Ты же пока ничего не подписывала?

– Нет, но…

– Прекрасно! – восклицает Деметра. – Как вам известно, у нас в «Купер Клеммоу» появились вакансии, и мы надеемся соблазнить вас одной из них. При условии, что вы произведете впечатление на Адриана – в чем я не сомневаюсь. Пожалуйста, – добавляет она и одаряет меня одной из своих внезапных лучезарных улыбок.

– Ты уложила их на обе лопатки! – восклицает папа, входя в кухню. – Молодец, Кейти!

– Мик! – восторженно приветствует его Алекс. – Мик, я так скучал! Как поживают вигвамы?

– Не слишком хорошо. – Лицо папы затуманивается. – Дейв Ярнет – лживый негодяй. Оказалось, что это вигвамы для детей. А на кой они нам? – Он с горестным видом качает головой, но потом его лицо озаряется улыбкой. – Значит, вы предлагаете Кейти работу?

– Это всего лишь собеседование, – быстро вставляю я.

– Если вы можете отпустить ее на этот день, – говорит Деметра, изучая мои джинсы и дешевую майку из универмага. – Вам есть что надеть?

– Вы имеете в виду… сейчас? – И тут до меня доходит. – Мы едем сейчас?

– После ланча, – твердо заявляет Алекс. – Бидди, устройте для нас настоящий фермерский ланч на сомерсетский манер.

– Но что же мне надеть? – Я пытаюсь вспомнить, что из одежды чистое и глаженое. Потом в отчаянии восклицаю: – Волосы!

– Ничего страшного – их можно уложить феном. Хотя… – Деметра присматривается ко мне. – Кейти, а что у вас с цветом волос?

– А, это. – Я кусаю губы. – Мне хотелось избавиться от голубого цвета, и я остановилась на каштановом оттенке. Но… – Мне очень трудно сказать правду. – Это краска от Дейва Ярнета.

– Нет! – восклицает Алекс, шутливо изображая ужас.